Дневники детей войны
Мы используем cookie для предоставления услуг, улучшения качества сервиса, рекламы и аналитики.
Посмотрите нашу
Политику конфиденциальности, чтобы узнать больше.
"Книги - мое спасение"
ЭЛЕКТРОННОЕ ИЗДАНИЕ,
посвящённое 75-летию Победы в Великой Отечественной войне
Владик Бердников
Дневник, биография, библиотека
Володя Борисенко
Дневник, биография, библиотека
Майя Бубнова
Дневник, биография, библиотека
Маруся Еремина
Дневник, биография, библиотека
Лера Игошева
Дневник, биография, библиотека
Алла Киселёва
Дневник, биография, библиотека
Рома Кравченко-Бережной
Дневник, биография, библиотека
Саша Морозов
Дневник, биография, библиотека
Тамара Лазерсон
Дневник, биография, библиотека
Лена Мухина
Дневник, биография, библиотека
Люда Отс
Дневник, биография, библиотека
Маша Рольникайте
Дневник, биография, библиотека
Юра Рябинкин
Дневник, биография, библиотека
Миша Тихомиров
Дневник, биография, библиотека
Зоя Хабарова
Дневник, биография, библиотека
Володя Чивилихин
Дневник, биография, библиотека
ДНЕВНИК ВЛАДИКА БЕРДНИКОВА
В войну ему было 12 лет, мальчик вел дневниковые записи на отдельных листках, которые потом сложил в потёртую папку для деловых бумаг. В конце войны Владик поступил на секретное предприятие, завод им. Дзержинского, где дети изготавливали взрыватели для снарядов и мин, работая по две смены. После войны он остался на этом предприятии ещё на 50 лет…
ВЛАДИК БЕРДНИКОВ
Январь 1942 г.
Ну так, стало быть сегодня я решил начать мой дневник. Я очень жалею, что не начал его раньше. Хотя все равно я не смог бы записать все те ужасы, которые прошли перед моими глазами, да и к тому же они незабываемы. Да вот еще и сегодня только мы с отцом вышли за ворота, сразу же мы увидели огромный столб дыма и огня, это горел трехэтажный дом, который находится против Союзтранса. Весь город представляет скелеты зданий, воронки и развалины. Все лучшие места города разбиты и исковерканы. Вокзал, «Астория», гидротехникум, 1 школа, 6 школа, огромная табачная фабрика, горсад, купальня, базар, много пекарен, выгорела вся Итальянская и весь порт. Кроме того сотни мелких домиков также были разбиты. Были разбиты все водопроводные трубы, город пил воду из подвалов, воронок, люков, известковых ям. Всего не описать.
16 февраля 1942 г.
Снова болею. А ещё совсем нечего кушать. Мама плачет и советует, мол, вы, детки, лежите и тёплую водичку пейте, все-таки полегче будет...
Читать дневник
Тимур и его команда
ДНЕВНИК ВОЛОДИ БОРИСЕНКО
О том, что 13-летний Володя из оккупированного Крыма ведёт дневник, его родные знали. Но где затерялась тетрадь с этими записями, не помнил даже он. И только после смерти отца в 1986 году его дочь Марина, разбирая бумаги, нашла эти записи. Закончились они на том, как Володя во время налёта бомбардировщиков сбежал из грузовика, когда его везли на пункт для отправки на работы в Германию. Он ушёл к партизанам.
После освобождения Крыма Володя вернулся домой. После войны поступил в Ленинградский институт физкультуры, участвовал в Олимпиадах. На вопрос, кто научил его плавать, отвечал: «Море». Море, в котором на его глазах утонул корабль с людьми — с этого и начинается дневник.
Январь 1942 г.
Ну так, стало быть сегодня я решил начать мой дневник. Я очень жалею, что не начал его раньше. Хотя все равно я не смог бы записать все те ужасы, которые прошли перед моими глазами, да и к тому же они незабываемы. Да вот еще и сегодня только мы с отцом вышли за ворота, сразу же мы увидели огромный столб дыма и огня, это горел трехэтажный дом, который находится против Союзтранса. Весь город представляет скелеты зданий, воронки и развалины. Все лучшие места города разбиты и исковерканы. Вокзал, «Астория», гидротехникум, 1 школа, 6 школа, огромная табачная фабрика, горсад, купальня, базар, много пекарен, выгорела вся Итальянская и весь порт. Кроме того сотни мелких домиков также были разбиты. Были разбиты все водопроводные трубы, город пил воду из подвалов, воронок, люков, известковых ям. Всего не описать.
Я пошел в разрушенный двор собирать дрова и нашел там несколько интересных книг. Собирая дрова, я полез по нагроможденным камням, вдруг один камень соскользнул у меня из-под ноги и я почувствовал, что проваливаюсь. Я выпустил из рук дрова и еле удержался на вытянутых руках. Еще немного и я бы был завален грудой камней.
2 мая 1944 г.
В 9 часов утра. Если записать все, что случилось со мной за время от 8-го апреля и до сегодняшнего дня, то не хватит бумаги.
Читать дневник
Моя земля. Колымские рассказы
Солнечная сторона
ДНЕВНИК МАЙИ БУБНОВОЙ
Её дневник уже много десятилетий хранится в Центральном архиве историко-политических документов. Восьмиклассница Майя, комсорг 221-й ленинградской школы, училась в Куйбышевском районе Ленинграда, её папа работал на железной дороге. Громкие слова о Родине, долге и коммунистической молодёжи в дневнике Майи перебиваются краткими и ужасающими бытовыми записями о жизни блокадного города.
Майя пережила войну. Доходили сведения, что она «занялась наукой, командирована из Ленинграда». Её след обрывается в начале 2000-х годов в г. Пушкине.
6 июля 1943 года.
Давно не писала я в дневник. А многое и очень многое узнала я за это время, за эти несколько месяцев…
22 ноября 1941 года.
Вчера вечером сидела у меня Нана, и мы делали уроки. Тревога... А мы с Нанкой пыхтим над образом Собакевича (он заворачивает вовсю бараньи бока с кашей, щи и пр., а у нас аппетит расходится, прямо учить невозможно, но мы не сдаемся!).
Читать дневник
Как закалялась сталь
Мертвые души
ДНЕВНИК МАРУСИ ЕРЕМИНОЙ
Тетрадка без обложки в 48 листов - дневник 14-летней блокадницы Маруси Ерёминой, ученицы ленинградского строительного техникума. В январе 1942 года, через месяц после окончания записей, её техникум эвакуировали в Томск, но она туда не поехала, а вернулась домой, в любимую Сосновку. Закончила пединститут, работала учительницей в школе.
Ленинград, 20 октября 1941 г. Суббота.
Лежа на койке в постели в 6 часов утра мы услышали отчаянный раздирающий вопль. Это в истерике плакала тетя Шура Фролова, она живет через комнату от нас, у нее утром вытащили все продовольственные карточки, а у ней 3 или 4 детей, бабушка, муж и сама. Один грудной, и теперь остались все и безо всего, не выкуплено было за 2 декады. Они и без того уже были опухшие все и теперь вообще не знают, что будут делать. Карточки – сейчас все. Хотя на них ничего не достать, ибо в магазинах ничего нет. Но все-таки хоть 125 г. хлеба да и то каждый день. Ночью спится плохо, то и дело просыпаешься и ждешь утра, хоть выкупить хлеб, да закусить скорей. За хлебом сегодня ходила Таня Д., а мы с Таней разогрели на примусе щи, а Тане Д. кофэ, и утром поели, я столько поела соли с этими 125 г хлеба, что в тех-ме под краном надулась холодной воды, хотя знаю, что сейчас это самое вредное. Техникум сейчас не отопляется, руки не чувствуют, но я сижу и карябаю в дневник.
25 октября 1941 г.
Меня зовут ехать домой, я обрадовалась, но на сердце что-то стало обидное. Приглашают, когда отсюда выехать никакими путями невозможно, ведь Ленинград сейчас окружен так, что даже обречен на ужаснейший голод. А поэтому я не надеюсь видеться с родными, ибо если сбережешься от бомбежки, наверно, умрешь от голода.
Читать дневник
Обрыв
Дым
ДНЕВНИК ЛЕРЫ ИГОШЕВОЙ
14-летняя Лера спасала свой дневник от воздушных тревог, унося с собой в убежище в кармане, пришитом к изнанке пальто. В нём она описывает, как сначала семья — мама, папа и она, — не глядя друг другу в глаза, ест кошку… а спустя несколько дней уже почти спокойно ест другую…
Папа не выжил. А Лера вместе с мамой в 1942 году эвакуировались по Дороге жизни. Спустя годы она приехала в Ленинград, зашла к своей подруге Нине, дочке домоуправа в блокадные годы. И увидела свою книжную полку и надкроватный коврик — когда-то якобы кто-то через Нину обменял их на кроху хлеба: на самом деле это мама-управдом и её дочь выменивали вещи на карточки умерших от голода соседей.
4 октября 1941 года.
(...) Теперь о дневнике. С ним получилась целая история.
Я во что бы то ни стало хочу, чтобы в тревогу ночью он был со мной – гораздо увереннее, приятнее себя чувствуешь. Ведь почти двух- годовой дневник мне так дорог... Я пришила его к пальто, но Мама не позволила носить, сердилась; пришлось отпороть. Потом я сшила пояс и привесила дневник около резинок. Это было довольно неудобно, а Мама опять увидела и рассердилась. Теперь я беру его с собой совсем официально — в газете ношу каждую тревогу. Мама хоть и не совсем довольна, но не спорит, мне это и надо.
В крайнем случае отдам на время Нине на хранение, но этого делать очень, очень не хочется, т. к. Нина о самом существовании дневника... Однажды, когда я еще носила его в пальто, у нас произошёл большой разговор. Нина высказывала догадки, говорила,
что это документы, книга, заверение в дружбе... дневник... и другое. Я отрицала все это
и последнее. Что поделаешь. Я вынуждена была соврать (как соврала Майке и Каре). Нине я только сказала, что это единственное, чем я не могу поделиться даже с ней,
моей подругой.
Итак, что бы ни было, дневник со мной. Это уже утешает и придает бодрость.
7 декабря.
Встретила в булочной Люсю Курьяк. Она сказала, что ее отца направили
от завода работать в похоронной команде. В городе есть квартиры, где лежат
неубранные покойники. Особенно много таких квартир в центре города. Людей там губит не только голод, но и холод, так как нет дров: до войны обогревались паровым отоплением. Сожгли мебель, книги, но этого слишком мало для суровой блокадной зимы.
12 мая 1942 года.
Вчера дописать не удалось — пришла с рынка Мама, и мы отправились обедать. Вчера для понедельника был опять исключительно удачный день. Я продала Джека Лондона на 80 рублей, Григорьевы принесли кровь, сырковую массу
и за Папочкино пальто хлеб и деньги.
Читать дневник
Виктор Гюго. Девяносто третий год
Л.Н.Толстой Война и мир
ДНЕВНИК АЛЛЫ КИСЕЛЕВОЙ
В июне – августе 1941 года, пока город ещё не был в кольце, многие ленинградские дети были эвакуированы в соседние районы области. 175 000 из них были возвращены обратно — в бомбёжки и голод. В самые суровые дни блокады — зимой 1941-1942 годов — в городе работало 39 школ, потом их количество увеличилось до 80. Были открыты ясли, детские сады, детдома — там жили маленькие ленинградцы, у которых умерли от голода все близкие. С детьми занимались в разрушенных школах, детсадах, бомбоубежищах. Алла Киселёва, о которой ничего не известно, кроме коротких записей в её дневнике за декабрь 1941 года, как раз рассказывает о жизни детей в бомбоубежище — там Алла провела 2,5 месяца с младшим братом и мамой.
Жизнь была довольно скучная и голодная. Первое время почти всю пищу я отдавала Мише, но потом не могла отдавать её.
18 декабрямое день рождение, его мы справили очень хорошо, открыли банку шпрот, хлеба я съела грамм 300!!! Мы с мамочкой пошли на рынок и обменяли 200 грамм хлеба на 400 грамм дуранды, мамочка добавила ложки три маисовой муки, ложки три сахарного песку и овсянки, получились очень хорошие сладкие лепешки.
19 декабря
Сегодня нам очень повезло, Люба достала кота, из которого Малаша сделал очень вкусное жаркое, но как назло в то время, когда мы уже хотели кушать, погас свет,
и нам пришлось кушать такое вкусное жаркое при маленьком огоньке коптилки. Но когда мы кончили кушать жаркое, тогда свет зажегся. Жалко, что в мой день рождения не было кролика (так мы условились называть кота). Но к сожалению кроликов очень мало. Раньше мы никогда не могли бы догадаться, что можно есть котов. Сейчас что ни день все больше и больше мрёт народу от голода. Мы еще пока держимся. Миша все так же кушать просит, но дома мы с Мишей, говорят, поправились.
Читать дневник
Сказка о Царе Салтане
ДНЕВНИК РОМЫ КРАВЧЕНКО-БЕРЕЖНОГО
В оккупированном немцами западноукраинском Кременце, пряча блокнот на чердаке, скрывая его даже от родителей, Рома писал дневник, куда попадали подслушанные по уцелевшему приёмнику радиосводки с фронта. В дневнике велась хроника убийств - фашисты организовали еврейское гетто. Роме, в его 15 лет, хотелось зарегистрировать все события, он чувствовал важность момента, дневник должен был быть не о личном. Но война не оставляла выбора. Фрида, еврейская девочка, школьная подруга... Её имя появляется всего в нескольких записях и потом исчезает, так же как исчезает с лица земли его первая любовь. Но её пепел всегда будет стучать в его сердце...
12 июля 1941 г.
Постскриптум. Дневник приходится запрятывать поглубже. Теперь
за этакие «вольнодумные мысли» грозит, чуть ли, не расстрел. Я его прячу под ящик, который приходится подымать каждый раз с усилием. Если дневник найдут и прочтут
эти строчки, то узнают, куда я его прятал. Философия!
23 марта. Увижу ли конец? Свой — скорее всего. Хотел бы только, чтобы мои записки послужили еще одним обвинительным документом против немцев.
Читать дневник
Марк Твен. Юмористические рассказы
ДНЕВНИК ТАМАРЫ ЛАЗЕРСОН
Дневник Тамары, до 13 лет счастливо жившей в Каунасе с родителями (отец — известный профессор психологии, завкафедрой в Вильнюсском университете, практикующий врач) и двумя старшими братьями, обрывается 7 апреля 1944 года единственным словом — «Побег». Тамара бежит из гетто и следующие месяцы проводит в укрытии, у людей, не побоявшихся приютить еврейского ребёнка. Вернувшись в город, встречает брата Виктора, который закопал дневник сестры в жестяной коробке под окнами дома и чудом смог потом найти его среди руин сожжённого гетто. исчезает с лица земли его первая любовь. Но её пепел всегда будет стучать в его сердце...
Ноябрь 24 (вторник).
Давно не читала книг. Сейчас их дьявольски трудно достать. Кроме того, вечерами темно, потому что выключают электричество. В темной и нетопленой комнате ничего другого не остается делать, как только лечь в кровать, поэтому в семь,
а часто и в шесть часов я уже лежу. Это самое плохое время, ибо, когда лежишь
в темноте, мучают неумолимые воспоминания о прошлом и никак нельзя от них избавиться. Сон проходит, и я так мучаюсь до полуночи.
30 ноября (вторник). Подъезжает грузовик за грузовиком. Евреи садятся, втаскивают вещи, оглядывают последний раз гетто, и грузовик трогается. Тогда начинают махать шапками, носовыми платками, что у кого есть. На глазах выступают слезы, у некоторых прорываются рыдания, и это все... Так уезжают люди из жизни и, как овечки,
все еще с надеждой, въезжают в ворота смерти...
Читать дневник
Детская энциклопедия
ДНЕВНИК САШИ МОРОЗОВА
8 сентября 1941 года, когда окончательно сомкнулось кольцо блокады, в Ленинграде оставалось более 400 000 детей. 872 дня спустя, когда блокада была прорвана, стало известно, что в живых осталось меньше половины детишек.
О судьбе Саши Морозова ничего не известно. Его дневник хранится в Музее обороны и блокады Ленинграда. Из него ясно, что он живёт с мамой и дедушкой, ходит в театр, который работал и в осаждённом городе, пытается узнать о судьбе отца, который, видимо, пропал на фронте, и собирается в эвакуацию в Новосибирск.
Мамочка!
Сейчас 4 часа, я ухожу в столовую. В своей комнате убрать ничего не успел, потому что когда посмотрел на часы, было около четырех. Во время обстрела находился в коридоре.
Крепко целую. Шурик
2/ХI 41 г. В театр конечно не пойду. Может быть, приедет Игорь. А оказывается, вести дневник не такое уж скучное дело, как я думал. Наоборот, даже интересно.
6-ое. Вчера рано утром повестка, в которой предлагалось явиться к 2-м часам
в Райвоенкомат. Это могли быть три вещи, а именно: первое — насчет папы, второе — насчет денег, и наконец третье - эвакуация. Оказалось: третье (эвакуация). Можно проехать в Новосибирск, 250 км на машине, а остальное на поезде. В военкомате сказали, что с дедушкой ехать опасно (с машиной может что-нибудь случиться и придется идти, бежать) самое меньшее ехать до Новосибирска придется полтора месяца, а денег самое меньшее надо на троих 2000 р. Что-то будет!
Читать дневник
Дон Карлос, инфант испанский
ДНЕВНИК ЛЕНЫ МУХИНОЙ
Лене Мухиной 17 лет, они живут вдвоём с приёмной мамой. Лена влюблена в одноклассника Вову. «Вчера была у Вовы. Какой он хороший, жизнерадостный. Без конца острит. Как я его люблю», — напишет она в начале своего дневника. А потом на его страницах пойдут блокадные будни: «Какое счастье! Прибавили хлеб! Какая разница: 125 грамм и 200 грамм». «Теперь мы с мамой одни. Ака умерла, в день своего рождения, когда ей исполнилось 76 лет». «Вчера утром умерла мама. Я осталась одна. Сегодня прибавили хлеба…»
Лена эвакуировалась в Горький, а в самом конце войны вернулась в Ленинград. Ни семьи, ни жилья у неё не было. Умерла она на больничной койке.
19 сентября.
Сегодня в 4 часа дня завыли сирены и гудки. Эта была 4 воздушная тревога. Я быстро оделась и продолжала читать книгу, я почему-то успокаивала себя мыслью, что днем бомбы не бросают. В общем, я не спустилась сразу вниз, но оделась.
30 апреля. Я решила теперь писать свой дневник в новой форме. От 3-го лица. В виде повести. Такой дневник можно будет читать как книгу.
10 сентября. Еще только 11 часов утра, а уже было 3 В. Т. Я теперь каждый раз хожу
в бомбоубежище. Одеваюсь в зимнее, надеваю галоши и беру с собой мой маленький чемоданчик. Я теперь с ним не расстанусь до окончания войны, у меня там чистая тетрадь, Вовин портрет, деньги, 2 носовых платка, бутылка с чаем, хлеб и этот самый дневник. На крышке чемодана, внутри, я написала свой телефон и адрес, если что
со мной случится, можно будет сообщить домой. Вот сейчас тревоги нет, а слышно,
как бьют зенитки.
Читать дневник
Владимир Клавдиевич Арсеньев. В горах Сихотэ-Алиня
Елизавета Николаевна Водовозова. История одного детства
Николай Васильевич Гоголь. Мёртвые души
Чарльз Диккенс. Большие надежды
НКлавдия Владимировна Лукашевич. Сеятель. Первая после азбуки книга для чтения в школе и семье
Самуил Яковлевич Маршак. Сказка о глупом мышонке
Александр Сергеевич Пушкин. Песнь о вещем Олеге
Михаил Леонидович Слонимский. Повесть о Левинэ
Алексей Николаевич Толстой. Гиперболоид инженера Гарина
Иван Сереевич Тургенев. Рудин
Иван Сереевич Тургенев. Собака
Джонатан Франклин. Естественная история в рассказах для образованных читателей и юношества
ДНЕВНИК ЛЮДЫ ОТС
Комсомолка, ученица 11-й школы Свердловского района Ленинграда Люда Отс поднималась по парадной лестнице. Она успела пройти три ступеньки, когда снаряд разбил стену дома. Пять осколков попали ей в живот, шестой в грудную клетку. «Сначала её отнесли в контору ЖАКТа и только потом сообщили матери». Эти строки были приписаны от руки неизвестно кем в конце толстой тетради, в которой Люда начала вести свой дневник. Она успела сделать всего несколько записей, и там есть такие слова «А жить хочется!». Жить Люде было не суждено.
16 ноября 1941 г.
Почти год, как я не брала дневника в руки. А этот год... проклятый год. Ничего, кроме несчастий, он не принес нам. Но не буду забегать вперед и постараюсь вспомнить, что было в этот год.
16 ноября 1941 г. Через несколько дней я стала ходить в школу, где главным образом дежурила. Во время этих дежурств я очень много разговаривала с Женей Баскаковым
из восьмого класса. Очень славный мальчишка и единственный (из тех, кого я знаю), который любит театр. Часами, сидя на чердаке школы, мы болтали о книгах, о театре.
О себе.
1 декабря. Проклятая война перевернула все вверх дном. Все наши планы и мечты разбились о твердое и жесткое слово: война! Черт возьми, неужели это конец?.. А жить хочется! Нет, мы победим, победим наперекор всем и всему. Мы не погибнем.
Мы не можем не победить, потому что... Не все ли равно почему? Победим и точка!
Читать дневник
Николай Васильевич Гоголь. Мёртвые души
Александр Дюма (отец). Три мушкетёра
Ги де Мопассан. Милый друг
Лев Николаевич Толстой. Анна Каренина
ДНЕВНИК МАШИ РОЛЬНИКАЙТЕ
Этот страшный дневник Маша не писала — в 14 лет она учила его наизусть, чтобы, выжив в аду гетто и концлагерей, сразу написать всё, что она пережила и запомнила. Мария Григорьевна помнила всё до конца своей жизни (она ушла 7 апреля 2016 года) — как на её глазах увели в концлагерь маму и младших брата с сестрой, откуда они уже не вернутся. Как её избивали до крови надзиратели в концлагерях. Как заставляли вырывать золотые зубы у мёртвых узников. Как выстроили всех и каждого третьего отправляли на расстрел за то, что накануне двое сбежали, – Маша была девятая, но вместо неё из строя вышла другая Маша, с которой они успели сдружиться. Это нельзя забыть.
Осень 1943 г.
«Мама... Раечка, Рувик. Еще совсем недавно мы были вместе. Рувик хотел взять свои книжки. «На свободе будешь читать...»
Осень 1943 г. Темнеет. Пока еще видно, буду смотреть на деревья, птичьи гнездышки, ветви,
на далекие дома, на каждое их окно. Ведь, наверно, всего этого больше не увижу. Все живет: каждый листочек, капелька дождя, даже малюсенькая мушка. Она и завтра будет жить, а нас уже не будет... Нет! Я не пойду в Понары! Я останусь здесь! Зароюсь в землю, но никуда не пойду! Я не хочу умирать!
Читать дневник
Литовские сказки
Корней Иванович Чуковский. Мойдодыр
ДНЕВНИК ЮРЫ РЯБИНКИНА
Юра Рябинкин жил в Ленинграде с мамой и сестрой, боролся не только с блокадными обстоятельствами, но и с самим собой, со своей совестью, вынужденный делить крохи хлеба с самыми близкими, и честно записывал всё это: «Кем я стал! Позавчера лазал ложкой в кастрюлю Анфисы Николаевны, я украдкой таскал из спрятанных запасов на декаду масло и капусту, с жадностью смотрел, как мама делит кусочек конфетки, поднимаю ругань из-за каждого кусочка…»
Сестра Юры Ира жива и помнит, как видела его в последний миг: прислонившегося к сундуку, уже не в силах идти. Мама довезла её до Вологды и через несколько часов умерла на вокзале. Юра умер в Ленинграде.
24 декабря.
Тихая грусть, гнетущая. Тяжело и больно. Печаль и тяжкая безотрадная скорбь. Может быть, и еще что. Только вспоминаются дни, вечера, проводимые здесь, когда я выхожу из кухни в нашу квартиру. В кухне есть еще какой-то мираж нашей прошлой довоенной жизни. Политическая карта Европы на стене, домашняя утварь, раскрытая порой для чтения книга на столе, ходики на стене, тепло от плиты,
когда она топится...
1 и 2 октября. Мне — 16 лет, а здоровье у меня, как у шестидесятилетнего старика.
Эх, поскорее бы смерть пришла. Как бы так получилось, чтобы мама не была этим сильно удручена. Черт знает какие только мысли лезут в голову. Когда-нибудь, перечитывая этот дневник, я или кто иной улыбнется презрительно (и то хорошо, если
не хуже), читая все эти строки, а мне сейчас все равно. Одна мечта у меня была с самого раннего детства: стать моряком. И вот эта мечта превращается в труху. Так для чего же
я жил? Если не буду в В.-М. спецшколе, пойду в ополчение или еще куда, чтобы хоть
не бесполезно умирать. Умру, так родину защищая.
25 октября. Только отморозил себе ноги в очередях. Больше ничего не добился. Интересно, в пивных дают лимонад, приготовленный на сахарине или натуральных соках?
Эх, как хочется спать, спать, есть, есть, есть... Спать, есть, спать, есть...
Я что еще человеку надо? А будет человек сыт и здоров — ему захочется еще чего-нибудь, и так без конца. Месяц тому назад я хотел, вернее, мечтал о хлебе с маслом и колбасой, а теперь вот уж об одном хлебе...
Мама мне говорит, что дневник сейчас не время вести. А я вести его буду. Не придется мне перечитывать его, перечитает кто-нибудь другой, узнает, что за человек такой был
на свете — Рябинкин Юра, посмеется над этим человеком, да...
Читать дневник
Николай Васильевич Гоголь. Мёртвые души
Александр Дюма (отец). Три мушкетёра
Александр Дюма (отец). Сорок пять
Александр Дюма (отец). Графиня де Монсоро
Иван Сереевич Тургенев. Дворянское гнездо
ДНЕВНИК МИШИ ТИХОМИРОВА
Миша Тихомиров с родителями и младшей сестрой Ниной (в дневнике он зовёт её Нинель) жил в Ленинграде и вёл записи ежедневно с 8 декабря 1941 по 17 мая 1942 года, пропустив из-за болезни только 2 дня. 159 дней — обратный отсчёт… Последняя запись сделана в предпоследний день Миши. Он рассказывает и о буднях своей семьи, которая выживает только благодаря строгой дисциплине в отношении питания, личной гигиены. Рассказывает о жизни в городе — о случаях людоедства, о том, как они с Нинель ходят в школу, о своих друзьях.
Он погиб 18 мая, во время интенсивного артобстрела — осколок снаряда попал Мише в висок, когда он стоял на остановке трамвая…
21/XII.
Воскресенье. Спали в замечательном тепле от печурки до 10 часов. Потом согрели на ней суп и поели. Мама ушла на дежурство. Получили хлеб. Уже отрезали частицу
в фонд Новогоднего праздника. Сейчас 2 часа, но уже темнеет. Только что кончился сильный артобстрел города. Немцы зашевелились, вероятно, благодаря теплу (t -2°).
День рождения прошел вчера великолепно. Я получил замечательный коллективный подарок: альбом для рисования и великолепно изданную книгу «Античное и новое искусство» с замечательными репродукциями творений великих мастеров. Потом начался обед, состоявший из двух тарелок густого супа с капустой, каши из разваренных бобов сои с лапшой (кажется, никогда не ел такой вкусной!), кофе. К кофе было выдано по кусочку вареной почки, тресковых консервов, хлеба, меда. Из всего этого каждый состряпал десяток миниатюрных бутербродов и с наслаждением, медленно, съел.
Кроме того, ко сну мама выдала по нескольку конфет. Организм почувствовал сытость!
Камин не топили, т. к. великолепная печечка очень сильно нагрела комнату.
12/IV-42 г. День можно вполне назвать весенним, ибо очень тепло, тает чудовищно, ветерок теплый и наполненный разными запахами, многие из которых будят массу приятных воспоминаний. На то время, когда должна была прийти учительница рукоделия, я отправился гулять по Невскому. Он уже очистился от снега, подсох, довольно оживлен; на солнечной стороне, на каждом уступе стены или тумбочке греются выползшие из домов с книгами и газетами изможденные ленинградцы.
Последние дни над городом тишина: ни налетов, ни обстрелов. Сводки информбюро ничего не говорят и не разъясняют; мы же частенько строим теперь догадки и планы
на будущее, которое покрыто таким мраком, что и черт выколет оба глаза...
Читать дневник
Чарльз Диккенс. Большие надежды
Джек Лондон. Морской волк
Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея
ДНЕВНИК ЗОИ ХАБАРОВОЙ
Дневник Зои из оккупированного Крыма — детективное чтение. Её папа, врач-стоматолог, спасал заключённых фашистского концлагеря: их приводили к нему лечить зубы, они переодевались в кабинете и уходили, а в лагерь отправлялись красные комиссары. Действующие лица этих записей — внучка Багратиона, вдова Айвазовского, Виктор Мальцев (он стал командующим авиации у генерала Власова и был казнён в 1946 году). Родителей Зои отправили в лагеря — кому-то приглянулась квартира стоматолога, которую он не захотел освобождать, и его вместе с женой обвинили по 58-й статье. Зоя отправилась в Москву к известному столичному адвокату — через пару лет родителей освободили.
15 августа.
Вчера сидели на балконе. На небе полно звезд, море плещется, тихо, и не верится, что идет война. В доме нас осталось двое. Внизу жили немцы. Их выслали
на второй день войны. На нашем этаже врач Равинович уехал давно. Еще живут Зеленихины. Он русский, жена еврейка. Но они не уезжают. А парень у них противный, все ходит за мной. Мне нечего делать, вот и пишу. Если меня убьют, то мои подруги когда-нибудь узнают, как я жила. Ведь дневники всегда остаются.
20 января. Я не учусь, школа разбита, но зато много читаю. Хорошо, что у нас много книг. Прочла Золя, Бальзака, Мопассана. У бабушки огромная библиотека, раньше она мне давала читать.
1942 год 2 января. Вот и Новый год. Кажется, война была всегда. Мирная жизнь кажется сном. Вроде никогда не было электричества, не было школы, не было дома пионеров,
не было вкусной еды. Севастополь громят. Земля трясется от бомбежек. Особенно хорошо слышно ночью. Как там бедные люди? Что они едят, где спят? Эта зима страшно холодная. Пальмы у нас под окном шелестят замерзшими листьями. В Ялте легкий снег. Когда мы приехали зимой, то Ялта встретила нас ароматом прелой листвы, теплом,
и как все переменилось всего за два года.
Читать дневник
Оноре де Бальзак. Избранные произведения
Эмиль Золя. Чрево Парижа
Виктор Иванович Мальцев. Конвейер Г.П.У.
Ги де Мопассан. Милый друг
ДНЕВНИК ВОЛОДИ ЧИВИЛИХИНА
Тайга, маленькая железнодорожная станция в Сибири — война лишь отголосками долетала и сюда, и до страниц дневника 14-летнего Володи. Он очень любил и жалел маму, на долю которой выпало много испытаний: её муж умер ещё до войны, в военное же время она с тоской и нетерпением ждала вестей с фронта, где воевал её старший сын Иван. Заботы Володи в то время — как прокормить семью, что читать: «проглоченные» книги — практически в каждой записи, и ещё — кем стать. Он верил, что со временем станет писателем — и действительно им стал. А юношеские дневниковые записи положили начало труду всей жизни.
10.1.44 г.
О, книги! Что бы я делал без вас в эти тяжелые дни? Безо всякой задней мысли скажу, что книги поддерживают меня, и крепко поддерживают. Откуда бы я брал бодрость и жизнерадостность. Они со всей своей изложенной мудростью не дают мне потерять авторитет у ребят, и я не знаю, что бы я делал со своим толстым носом, старым костюмом и длинной челкой, если бы не книги. Я не представляю дня, чтобы я не прочел десяток-другой страниц худ.(ожественной) литературы.
13. Мама собиралась ехать за картофелем, но ее обманули. Не взяли. Теперь не знаем, где достать картошки на семена. Надька ворчит. Я выхожу из себя... Мама самый несчастный человек, которого я знаю. 12 лет пошла из деревни на фабрику, 19 вышла
за папу. Было 6 детей, из которых одна, старшая, дочь умерла. В 37-м году свалилось несчастье: зарезало папу.
Мама от природы добра, нежное сердце, но она все вынесла. Через год умерла мать отца моего, и тут начинаются самые главные ее муки с детьми. Я ее так люблю, что готов отдать полтела за нее. И я не могу себе представить житье нашей семьи без мамы.
Еще тут Мелька, ее внучка, как провожать в детсад, так она выматывает у нее все нервы. Не знаю, что за удар будет для нее, если на войне убьют Ивана... Я с сегодняшнего дня буду стараться, взяв себя в руки, помогать матери, оставлять ей лучшие куски. Я окончу нынче семилетку и поступлю работать в депо учеником или в ФЗО, чтобы скорее помочь ей. Ведь она наработала на своем веку изрядный горб.
У нас украли (...) курицы, крынку молока, а у бабушки барана...
17.1.43 г. Целый месяц не писал. Некогда, да и чернил не было. ... Живу сейчас плохо. Разве я думал 3-4 года назад, что буду есть в день 500 г. хлеба. Делаю так: возьму грамм 300 хлеба, мякиш в шарики с солью и в так называемый «суп» — воду и капусту, а корки
с «чаем» — кипятком. Это не жизнь.
Читать дневник
Жозеф Бедье. Тристан и Изольда
Николай Васильевич Гоголь. Ревизор
Виктор Гюго. Труженики моря
Арт. Ершов. Степь в огне
Эмиль Золя. Чрево Парижа
Лев Николаевич Толстой. Анна Каренина
Лев Николаевич Толстой. Поликушка
Николай Гаврилович Чернышевский. Что делать?